В современной России сложилась парадоксальная ситуация –
примерно две трети общества ориентированы на левые политические и социальные
ценности, но голоса свои они в массе своей отдают правым. Иными словами,
опираясь на голоса левых в стране правит и проводит свою политику правая
партия.
А имеющие право на участие в выборах и официально
зарегистрированные партии, позиционирующие себя как левые – КПРФ и
«Справедливая Россия» – пока в лучшем случае могут рассчитывать примерно на
треть от левого электората – то есть на одну треть от названных двух третей.
Причин у этого несколько, но среди прочих нужно выделить
две. Во-первых – левый электорат весьма неоднороден. И не все 60 % левых готовы
голосовать за традиционализм, державничество и подчас национализм КПРФ. Среди
левых есть и те, кто боготворит Сталина, и те, кто поддерживает решенияXX
съезда КПСС. Точно также многие левые готовы поддерживать левые ценности и идеи
социальной справедливости, но страшатся революционных методов и предпочли бы
мирный длительный путь реформирования общества. Условно говоря, из 60 % левых в
стране половина ориентирована на поддержку коммунистов, половина – социалистов
и социал-демократов. И одни не будут голосовать за других.
Большой вопрос, можно ли создать сегодня партию, которая
охватила бы своим влиянием обе эти электоральные ниши. Наверное, это было бы
хорошо, хотя сегодня и КПРФ, и «Справедливая Россия» от этого далеки. Но в
любом случае можно охватить эти части через две ориентированные каждая на свою
левые партии.
Как потому, что их ценности родственны и каждая из них
ретранслировала бы на свою нишу собственное их прочтение, так и потому, что на
самом деле их борьба сегодня имеет своей целью не перехват другу друга одной и
той же ниши, а отвоевание каждым своей у оккупировавшей ее «Единой России».
Объективно, КПРФ и «СР» нечего делить друг с другом. У них
общие друзья – левый электорат, и общие враги – правые партии.
Если каждая из них освоит свою нишу, при стабильных 8-10 %
ЛДПР и с учетом 10-15 % не пришедших на выборы, для «Единой России» оставалось
бы голосов не многим больше, чем когда-то имел ее предшественник «Наш дом –
Россия».
В противном случае каждая из них останется наедине с более
сильным противником – той же «Единой Россией».
Вступив хотя бы в тактический союз, они укрепляли бы друг
друга в общей работе по завоеванию левого электората и вместе противостояли бы
административному и политическому ресурсу "ЕР".
Более того, демонстрируя союзничество и дружественность, они
бы работали на сближение своих электоратов и расширяли бы свои ниши, охватывая
влиянием то электоральное пространство, которое лежит между ними.
Строго говоря, «Справедливая Россия» чуть ли не с момента своего
создания последовательно предлагала КПРФ разные варианты союзнических
отношений. И КПРФ столь же последовательно их отвергала, мотивируя это чем
угодно – даже тем, что скорее можно адресовать ей самой. Например, упрекая
Миронова, как председателя Совета Федерации в том, что он пропускал через
верхнюю палату вполне правые и реакционные инициативы «Единой России», и
соответственно, объявляя «эсеров» «левой ногой» власти и Путина.
Хотя с куда большим основанием их самих можно было обвинить
в том, что они утверждали все бюджеты времен Ельцина, равно как и практически
всех предложенных им премьеров, включая, кстати, и Путина. А затем вступили в
прокремлевский политический союз с «Единством», что позволило тогда власти
консолидировать расколотую элиту, разгромить ее оппозиционные фракции, а потом
уже и отобрать все, что возможно у самой КПРФ. Так что последнюю вполне можно
было бы назвать «левой ногой» власти и Ельцина и надежной опорой Путина до
определенного момента.
Даже отзыв Миронова из Совета Федерации стал возможен
благодаря союзу КПРФ с ругаемой ею «Единой Россией».
Раз за разом «эсеры» предлагают коммунистам создать общий
«фронт», и каждый раз КПРФ под тем или иным предлогом от этого отказывается.
Несмотря на все предыдущие отказы, «СР» вновь предложила этой партии союз в
борьбе за избирателей и против «Единой России» в канун электоральной кампании.
И вновь получила вместо ответа условия. КПРФ потребовала от «эсеров» согласия
на выдвижение единым кандидатом от обеих партий Зюганова.
Даже не политически, а структурно-технологически это условие
достаточно нелепо. Если будет союз, выдвигать нужно не лидера одной партии, а
согласованную взаимоприемлемую кандидатуру. Тем более непонятно, почему нужно
жестко привязывать союзника к кандидатуре, обреченной на поражение в
сегодняшних условиях.
Геннадий Зюганов как человек очень симпатичен, но он не
имеет никаких шансов на успех в ходе президентских выборов. Куда разумнее было
бы, например, совместно выдвинуть кандидатуру того же Жореса Алферова. Вокруг
него можно было бы собрать значительно больший круг народной поддержки.
И, что самое интересное, «СР» ради обеспечения единства
левых в ходе парламентской кампании согласилась обсуждать и такой вариант. Но
КПРФ, как и следовало ожидать, снова отказалась от союзничества. Потому что
КПРФ вообще не способна хотя бы к относительно равноправному сотрудничеству. Ей
не нужны союзники – ей нужны в лучшем случае младшие партнеры. Желательно
слабые и не способны отстаивать свою позицию. Она может идти на переговоры, но они
для нее являются не способом достижения согласия, а способом обмана тех, с кем
она их ведет.
Соглашаясь на переговоры, она добивается для себя некого
перемирия. А затем, именем будущего союза, начинает перехватывать у другой
стороны ее сторонников и ее ресурсы – под лозунгом «все равно завтра
объединимся, чего ждать». Затем КПРФ выдвигает некие заведомо неприемлемые
условия и заставляет лишенного прежних ресурсов партнера либо их принимать,
либо уходить с переговоров, его же обвиняя в их срыве. В свое время, на выборах
2003 года шли переговоры КПРФ и РКРП-РПК. Последняя, исходя из того, что на
двух предыдущих выборах она набирала 10-20 % относительно результатов КПРФ,
настаивала на предоставлении ей в общем списке 10 % мест, и столько же в его
проходной части.
КПРФ дотянула переговоры до того момента, когда РКРП поздно
было начинать свою кампанию и предложила проходное место лишь для лидера
партии. РКРП согласилась и ее лидер Виктор Тюлькин стал депутатом. На следующих
выборах после массы проволочек ему было предложено периферийное место в округе,
где для победы ему необходимо было опередить Светлану Горячеву, выдвинутую
«Справедливой Россией». То есть, КПРФ либо избавлялась от Тюлькина, получив
одновременно поддержку его небольшой партии, либо мстила Горячевой за ее
прежнее непослушание.
Нужно иметь ввиду, что КПРФ давно уже не мыслит категориями
победы и взятия власти. Как и ЛДПР, ей нужно сохранение парламентских мест для
своего руководства и элементов значимости в обществе.
КПРФ не нужны союзники – ей нужен монополизм на своем
политическом поле. Она в свое время уничтожила все политические силы и группы,
которые могли быть ей союзниками, надеясь тем самым стать сильнее, уйти от
внутривидовой конкуренции. В результате она вдвое сократила свои электоральные
результаты.
Ее лидеры страшатся одного – что на политическом поле
появится ещекакая-нибудь политическая структура, которая будет претендовать на
представительство левого электората.
по материалам novopol.ru
Новолитика