Множественность
партий ничего не дала людям и ни к чему не привела. Уже наслушались
всякого от всяких и поняли: слова словами, а дела делами.
Дела делал Аман Тулеев. Это он цивилизовал в
Кузбассе «дикий капитализм». Для тех, кто не потерял память, взгляд в
недавнее прошлое рисует четкую грань между временем до возвращения
Тулеева в Кузбасс в 1997 году - временем разрухи и временем после -
началом стабилизации в экономике. На ее ранешней советской историей не
изведанных, рыночно-капиталистических началах.
Некоторые, однако, уже вовсю переписывают недавнюю историю. На одном
сайте КПРФ я прочел, что до 1998 года Кузбасс процветал, а после стал
хиреть. Что за наглая ложь?! Я же помню, как мы жили, к примеру, в 1995
году. Самом мрачном из пореформенных лет.
Не буду утомлять подробностями личной биографии. Припомню исследования
кемеровского социолога Петра Бизюкова. Он суммировал основные события
этого года. Эти события - забастовки и аварии. Кузбасс кипел от
перенапряжения. Невыплаты зарплат и пенсий. Протестные марши матерей,
требовавших выплаты детский пособий. Даже учителя бросали работу. Даже
врачи - нечем было лечить, в больницы надо было приходить со своими
простынями, а уж питание: утром вермишель и чай без сахара, в обед та
же вермишель, называемая супом, вечером чай.
Трудовые конфликты не прекращаются весь в год. В Юрге и
Анжеро-Судженске первые выходы на рельсы. Шахтеры требуют платить им за
работу. Не будете платить - стоим.
Вот эта хроника, как я её помню. В январе и феврале 1995 года бастуют
четыре шахты в Киселевске и шахта «Южная» в Березовском. А восьмого
февраля проходит Всероссийская предупредительная забастовка шахтеров.
Предупреждение игнорируется - «реструктуризация» идет своим ходом. В
марте и апреле возникает социальная напряженность в Прокопьевске и
Междуреченске. А в Кемерове бастует шахта «Северная». Июлем и августом
прокатывается новая забастовочная волна по предприятиям Прокопьевска и
Киселевска. В августе неделю бастует «Нагорная» в Новокузнецке. В
сентябре останавливают работу шахтеры «Усинской» в Междуреченске - это
первотолчок одного из самых мощных и массовых протестных выступлений
горняков, которое случилось 12 октября 1995 года и было названо
Всекузбасской предупредительной забастовкой.
Но и после «предупреждения» останавливают работу междуреченские шахты
«Томская» и имени Ленина и бастуют до января следующего года. Тут же
отмечу, что некоторые предприятия, например, шахта «Киселевская»,
стояли около полугода: январь, частично февраль и май, август и
сентябрь - это месяцы забастовок. Шахта «Карагайлинская» - похожая
история. Несколько раз в течение года вспыхивали конфликты на
«Суртаихе». И на «Кузнецкой» - одной из первых частных шахт Кузбасса.
Мрачные были протестные действия: на «Киселёвской» смена не выехала
на-гора, собралась у подземного склада взрывчатки и пригрозила запалить
шнур.
Разве ж такое забудешь?
И разве забудешь годы, когда стала налаживаться жизнь. В первую очередь
в базовых наших отраслях - угольной и металлургической. По прогнозным
планам Мирового банка угледобыча должна была упасть до 45 миллионов
тонн, а она возросла без малого до двухсот, причем производительность
горняцкого труда уже к 2002 году выросла на 65 процентов. Из
банкротства поднялся Запсиб. Они выстояли даже перед лицом мирового
экономического кризиса. Этот запас прочности был получен после 1997
года…
Для некоторых, однако, наступила полная амнезия. Например, для
деятельницы из КПРФ Нины Останиной. Сегодня основное содержание ее
речей - антитулеевское. Но вот что она говорила на заре своей
депутатской карьеры: «Нет другого человека, кто в последние годы сделал
бы для Кузбасса больше, чем Аман Гумирович Тулеев. Его настойчивость в
отстаивании интересов региона на всех уровнях властной вертикали
общеизвестна. Но меня более всего подкупает его искренняя забота о
самых беззащитных - наших стариках, детях, инвалидах. С уверенностью
могу сказать, что такой отлаженной системы социальной защиты, как у нас
в Кемеровской области, нет ни в одном регионе России».
Вспомнит или нет себя, позавчерашнюю?
Нынче «раскачивают лодку» и Останина, и «нацбол» Николаенко, и
всяческие «правые», о которых было запамятовали, ан, нет - курилка ещё
живой. Вот ещё один политик обозначился в Новокузнецке - управдом
Смирнов. Грозит, что выведет на демонстрацию домохозяек с кастрюльками
и половниками. Против чего и за что демонстрировать? А хоть против чего
и хоть за что.
Останина, ощущая шаткость своих позиций, готова призвать себе в
союзники хоть черта лысого. И она зовет Смирнова с домохозяйской
компанией к себе на встречу. В клакерскую команду. Присылает машину.
Требует у ГАИ сопровождения с мигалками. Гордый управдом едет. Его
звездный час настал…
В «нулевые» годы в нашей политической жизни наступило успокоение. Почти
застой. Партии-сорняки отцвели и исчезли, не дав новых всходов.
Началось партийное строительство искусственным путем. Сверху. И как-то
незаметно возникла всеохватная «партия власти». Аналогом ушедшей с
арены КПСС стала «Единая Россия».
Ненормальность ситуации ощущается и в Москве, и на местах. Для меня
симптом этой ненормальности - возникший из небытия вечный политический
бунтарь Саша Николаенко и недоучившийся студент с «ником»
(интернет-псевдонимом) «Штукатуркин». А также управдом «Кастрюлькин». И
соратники Останиной, в агитационно-пропагандистких целях бессовестно
перерисовывающие-перекрашивающие былой политический и экономический
пейзаж.
Хило, однако, протестуют. Один молодой человек осуществлял «протестную
акцию» у кемеровского почтамта. Стоял с плакатом, рассказывающим, что
граждане России имеют разные конституционные права, в том числе право
на свободу слова. Так он простоял «у прохожих на виду» целых десять
минут.
Рядом тусовалась щебетливая «группа поддержки» с фотоаппаратами и
видеокамерами, в основном девушки такого ж послешкольного возраста, как
и сам протестант. В тот же день пикетчик рассказал об «акции» в
Интернете. И фотографии, сделанные подружками, выложил. И видео, ими же
заснятое.
Против чего протестовал? Против конституции? Или за неё? Главное - протестовал. И - еще главнее - девушки.
Кто не был в молодости фрондером, тот человек без сердца, сказал я
себе. И отчасти про себя. И тут же, в этом же «блоге» наткнулся на фото
другого пикетчика. Он стоял у почтамта несколькими минутами раньше.
Узнал старого знакомого. Александр Николаенко. «Нацбол». В смысле -
«национал-большевик». Член опереточной, на мой вкус, партии Эдуарда
Лимонова.
Для меня он, конечно, Саша. Почти что приятель. То против коммунистов
выступал. То за них. Талантливый человек. Стихи писал и песни. Только
весь талант ушёл в свисток. В «нацбольство». Видимо, всё остальное
стало пресным. А у «нацболов» знамя красно-чёрное и вождь похож на
самого Троцкого.
У себя дома, в Белове, Николаенко отчебучил нечто ультра-радикальное. С
крыши, говорят, орал «нацболовские», практически матерные лозунги. Не
хотел слазить. Подрался с милицией. И его законопатили в тюрьму. Скорее
за хулиганство, чем за политику. Но он, конечно, хочет, чтоб за
политику. Чтоб носить почётное звание «политзэк». Как Солженицын.
После недолгой отсидки Николаенко вновь работает «протестантом». Вряд
ли, конечно, кто-то его ещё принимает всерьез. Вот и нынче никуда не
забрали. И того молодого человека тоже. Вообще никого нигде не забрали
31 мая и не начистили фотокарточку. По всей Руси великой. Какое,
однако, разочарование. Не о чем поговорить. Не на что пожаловаться в
«Эмнисти интернешнл».
На исходе 1980-х в Кемерове бушевал Демократический союз. Несколько
молодых ребят - дети «перестройки». Выходили на пикеты. Требовали
демократии и свобод.
И вот свободы пришли. Вместе с демократией. Их даровала ельцинская
конституция. На месте одной партии возникла мультипартийная система.
Политические движения стали регистрировать сотнями. Надо было всего
лишь подать заявку, где написать, мол, мы такие-то и такие-то, нас
столько-то. Вот, скажем, «Союз правых сил». А это «Партия любителей
пива».
Иногда с трудом набиралась членская квота. Хотя одно время она была
минимальной - человек пятнадцать. И тогда в партию записывали всех
родных и знакомых. Я, например, был записан в «Партию чалдонов». Хотя я
не коренной сибиряк, только в третьем поколении - деды были ещё
«расейскими». Но раз надо, то надо - хорошие люди попросили и я
записался.
«Партию чалдонов» основал бывший демсоюзовец Алик Караванов. Демсоюз сошёл на нет. А потусоваться, побыть на виду очень охота.
Время от времени разнопартийцы сходились в кучу. Иногда даже в главном
областном зале заседаний. И бывший секретарь обкома КПСС по идеологии
Владимир Лебедев, своевременно переквалифицировавшийся в «демократы» и
чиновники «ельцинского призыва», вел эти собрания. Общественные деятели
требовали слова и горячились в речах, выпуская пар. Пар в переносном,
конечно, смысле - политический пар.
Бывало, приезжали вожди из Москвы - из тех партий, которые имели федеральный статус. Как, к примеру, партия Жириновского, ЛДПР.
Владимир Вольфович был в начале и середине 1990-х «черным кардиналом»
российского плюрализма (помните это слово?). Буквально - черным. Я его
помню в длинном черном пальто, черной кепке с черным атласным околышем
и в черном шарфе - выходит из черной «Волги» и идет в здание
облисполкома. И с ним охранники и соратники. Тоже все в черном.
Просто-таки Люцифер, возникший из тьмы.
За ЛДПР голоса на выборах отдавали слабо, но на самого Жириновского
шли, как на цирковое представление. В Анжеро-Судженске, когда перекрыли
Транссиб, ждали, мол, вот приедет и что-нибудь учудит. Не приехал. Да и
нечего ему было там делать. Болтуны ничего не решают. От них и не ждали
ничего. Приезжал «беззаветный красный конник» Чуньков из Госдумы, из
фракции КПРФ, и призывал идти походом на Москву. Послушали и послали на…
Мужикам нужна была зарплата и работа. А не революция.
Василий Попок.