Почему именно этот молодой юрист стал ее избранником - остается только догадываться. Некоторые старожилы политической жизни уже говорят вслух, что никакого секрета здесь нет. В КПРФ всегда вторым номером идет "денежный мешок”. И приводят в пример прошлые выборы в Госдуму, куда Останина тянула своим вторым номером молодого московского миллионера Игоря Бордаченкова. Как показали выборы, москвич потратил свои миллионы зря (впрочем, депутатша может как-то и отработать эти деньги за свой предпенсионный срок в парламенте) - в Кузбассе голосов в поддержку коммунистов не набралось даже на один мандат Останиной.
Однако у г-на Качадзе шансов на депутатский иммунитет больше. Хоть Останина и возглавляет список КПРФ - депутатом облсовета на благо кузбассовцев она работать не будет и, если коммунисты пройдут в облсовет, она обещает отдать мандат №1 юристу Качадзе. Коммунистам Кузбасса имя это неизвестно, и сегодня можно с уверенностью сказать о напарнике Останиной только одно - этот уроженец Грузии давно и с большой пользой для себя трудится в Новокузнецке и его окрестностях. Никаких связей с делом Ленина не имел. В тюрьмах и ссылках пока не был. С красным флагом на демонстрации не ходил. Права рабочих не отстаивал.
Странно, что в Кузбассе столько Героев труда, орденоносцев,
которые разделяют коммунистические идеи, но ни одного из них Останина в
предвыборный список не пригласила. Потому что КПРФ в Кузбассе для Нины
Александровны теперь просто урожайная грядка. Не нужны ей настоящие коммунисты,
люди с характером. Ей нужны коммунисты новые, гладкие, как
генно-модифицированные помидоры. Один из ее сторонников, можно сказать, лидер
овощного останинского призыва, зимой вообще заявил, что большая организация КПРФ
и не требуется. Достаточно человек 200. Человек этот небольшого ума, но большой
пробивной силы и теперь занимает (за отличие в зачистке рядов КПРФ в Кузбассе от
старых коммунистов) высокую должность. Может быть, ему и неведомо, что по закону
региональная партийная организация должна насчитывать не менее 500 человек.
Иначе она ликвидируется. С останинскими темпами зачистки кузбасская организация
КПРФ действительно может исчезнуть, либо Зюганову и Качадзе придется положить
жалованье тем, кто согласится свое имя вписать в партбилет. А что делать, если
вам не нужны искренние сторонники, значит, вы набираете подкупленных. Просто это
надо делать тайком. Может быть, если тайком, то это уже и делается…
Что
касается публичной части, то Нина Останина выбрала своим коньком критику
губернатора Тулеева. Особенно она пеняет ему на то, что закрываются сельские
школы. Это "кричащая тема для Кузбасса сегодня - закрытие сельских школ”, -
вещает новосибирским журналистам москвичка Останина. Очень странная мода: где-то
в Новосибирске, проездом из Москвы, гневаться за кузбасские села.
Когда слушаешь таких политиков, то невзначай можно подумать, что этот человек искренне, всей душой болеет за детей. Но когда знакомишься с биографией политика, то обнаруживаешь, что это потертый политикан. Ведь Останина лицемерит, на самом деле последние 30 лет не болит ее душа за сельских ребятишек. Напротив, она избегает сельской школы.
Есть немало сел на Алтае и в Кузбассе, где не ступала нога Останиной.
Почему на Алтае? Потому что в Барнауле в 1978 году Нина Александровна закончила историко-филологический факультет Алтайского госуниверситета.
Старые коммунисты знают абсолютно точно, что в 1978 году выпускники педагогических факультетов ехали работать в сельские школы учителями. Как минимум на три года. Ехали поголовно из Барнаула, Кемерова, Томска, Омска, Новосибирска… Это было обязанностью молодых специалистов перед Родиной, которая дала им бесплатное образование. А кто избегал этой почетной обязанности, того искала прокуратура.
Но юная Нина Останина еще 30 лет назад могла хорошо устроиться.
Она должна была преподавать историю, русский язык, литературу в Поспелихе,
Калистратихе, Волчихе, Ребрихе или в другом селе Алтайского края - как тысячи ее
сверстников, как десятки однокурсников. Но Нина зацепилась в Барнауле. В отличие
от других юная учительница истории и литературы стала работать в Алтайском
мединституте!
Чему она учила студентов лечебного, педиатрического и
фармацевтического факультетов АГУ? Какие исторические и филологические навыки
позарез требовались врачам?
Как раз в 70-е годы я учился в сельской школе, и скажу вам, что каждый август для нас был особым месяцем - мы ждали приезда новых учителей. Свежеиспеченные выпускники пединститутов и университетов ехали к нам в деревню, расселялись в единственном в деревне двухэтажном двухподъездном "учительском” доме. Это было событие - они приезжали современные, модные, умные, красивые. Кто оставался на три года и становился любимцем или пугалом. Кто-то уезжал через месяц-два, не выдержав тягот сельского быта - дымящая печка, холодная вода, туалет на дворе…
Ежегодно мы узнавали, что на этот раз у нас не будет вестись какой-нибудь предмет. То английский язык, то физика, то биология, а историю, как и географию, будет преподавать физрук. Потому что такие как Останина ловко уворачивались от служения Родине и детям.
Нам, ребятишкам, было обидно, что молодые сбежавшие учителя
считают нашу деревню "дырой”, но теперь мне трудно упрекнуть сбежавших.
Городские дети, они были в ужасе от деревни. Простить можно, но только не тех,
кто отсиделся в теплом месте, а спустя 30 лет плачет над сельскими школами
крокодиловыми слезами. Как говорят в деревне: "Чья бы корова мычала, а твоя,
Нина Александровна, молчала бы!”
Лицемерные стенания Останиной над сельской
школой сегодня не только противны, но и опасны. Останина хочет сохранить все
сельские малые школы, куда должны ежегодно (только в Кузбассе) отправляться
сотни выпускников наших педагогических факультетов. А как их заинтересовать - не
говорит. Возможно, Останина предложит расстреливать или сажать в тюрьму тех, кто
не доедет по распределению, как не доехала она в свое время.
…Проблема кадров сельских учителей в наше время не менее остра, чем 30 лет назад. Останина лицемерит, когда говорит о закрытии сельских школ. Она не уточняет, что в Кузбассе закрываются школы, которые занимают, например, трехкомнатную квартиру, где сидят 9 учеников 1-4 классов, и их одновременно учит один учитель.
Какое может быть учение в этих условиях? И сколько талантливых ребят в итоге не смогли получить нормального образования, потеряли интерес к учебе вообще?
Поэтому здорово, что появилась программа "Школьный автобус”, и ребятишек везут за 3 или 20 километров в другую школу, где полный комплект учителей, где нормальный спортзал, где хорошая столовая. Потому что ребенок имеет равные права на качественное образование хоть в Москве, хоть в Волчихе, хоть в Ижморском районе.
Нина Останина рисует нам розовыми красками прошлое. Еще бы, когда другие выпускники пединститутов, невзирая на бедность школ, учили ребят так, чтобы они могли поступить в университеты, Нина Останина отнимала драгоценное учебное время у врачей каким-нибудь бредом про марксизм-ленинизм или маразмом про политэкономию социализма.
Не осчастливила Останина уроками истории и русского и кузбасских ребятишек - пристроилась завкабинетом политпросвещения на шахте "Зиминка”, а потом и заведующей городским домом политпросвещения. Была лектором общества "Знание”, откуда прямиком попала на должность завотделом коммерческого банка "Форвард”, который похоронил вклады прокопчан.
Если бы Останина действительно заботилась о сельских детях, то могла бы побывать в какой-нибудь из них. Жизнь не стоит на месте, программа "Школьный автобус” требует внимания депутатов. Желтых автобусов только в Кузбассе - сотни, и перевозка детей должна быть абсолютно безопасной. Могла бы Останина выступить с законодательной инициативой - выдать на каждый школьный автобус мигалки, чтобы все уступали дорогу. Например, если автобус из деревни Красная Тайга выезжает на Мариинскую дорогу с поворотом налево, то это не всегда просто. По трассе гонят лихачи и идут большегрузы. А есть еще осенняя непогода и зимняя метель. Почему не дрогнет сердце депутата за безопасность десятка ребятишек в желтом автобусе?
Школьный автобус должен стать особой категорией транспорта. Создание для него помех должно караться лишением прав автолихачей. Эти автобусы мы обязаны год от года делать более комфортными и более защищенными на случай аварии.
Но Останина больше думает о своем комфорте.
Словно неутомимый дятел, она колотит в одну точку: "Как только в населенном пункте закрывается школа - он практически стирается с карты. Это грозит и Кузбассу”.
Останина не понимает, что жизнь изменилась. Теперь не надо переселять людей из малой деревни в большую. Теперь можно строить дороги, люди покупают автомобили и могут жить и работать на родительской земле, если им достаточно просто по необходимости добраться до большой деревни с больницей, аптекой, школой, домом культуры. И такие дороги в Кузбассе строятся.
Чтобы малые деревни остались живы, сеть сельских дорог с каждым годом становится гуще. И в то же время открываются ФАПы (фельдшерско-акушерские пункты), чтобы медицинская помощь была как можно ближе к человеку.
Вот вам политика Тулеева - хорошая школа, равноценная по оснащению городской, на центральной усадьбе и школьные автобусы, которые привозят детей на учебу и отвозят домой после занятий в десяток деревень.
Вот вам политика Останиной - в каждой деревеньке по школе, где
на одного учителя десяток учеников с 1 по 8-й классы.
Как говорил мой друг,
сельский учитель: "Не умничайте, девушка, вам это не идет”.
Виктор Кочегаров, «МК в Кузбассе»